Что же такое есть технарь-обрубыш? Это обычная линейная гармонь, которая выкатав или же малость недокатав свои километры до списания, переделывается, как правило, силами парковой ремзоны в техническую помощь путём отчекрыживания прицепа и модернизации салона. При такой переделке, как правило, меняются и документы. Автобус категории "D" перестаёт существовать, а пред нами предстаёт Икарус 280 – грузовик категории "C". Разумеется, в салоне оставляли сидения, несколько штук, чтобы можно было взять кого-либо, но не нарушая ПДД.

Таких технарей из гармоней обрубленных в Союзе многие годы было видимо-невидимо. Во всех больших городах так поступали. Да и не только в Союзе. В странах соцлагеря также обрубки были. То есть факт доказанный. Чем же хороша гармонь укороченная? А вот чем, конструкционно гармонь предназначена для таскания прицепа. Следовательно, имеет необходимые усиления в ферме. Это и есть самое важное качество. Нет крайней надобности в дополнительных работах с кузовом, не считая конечно крепления задней стенки и фаркопа.

Кроме того, обрубленная гармонь оказывается короче даже короткого коротыша. Сложная фраза… Поясню, есть короткие коротыши – Икарус 260, а есть длинные – Икарус 263. и из тех и из других раз от разу тоже делись технари. Но коротыш гораздо менее манёвреннен, нежели обрубок, а к тому надо проваривать – усиливать ферму и мудрить с креплением фаркопа. А на обрубыше это всё значительно проще. Ситуацию уразумели ещё в семидесятых. Известны прецеденты, когда гармони модели 180 превращали в технарей. Но расцвет обрубков – это конечно серия 200.

Мой технарь не был каким-то особым исключением. Всё по упомянутым выше правилам. Ещё в линейной жизни он несколько раз сменил бортовые номера (перебивался), и теперь я уж даже уверенно не скажу, каким он был изначально. В официальных его документах была написана полная ахинея, не попали не только с годом рождения, но даже модификацию указали другую. Это конечно только специалист сразу поймёт, а таковых немного. Честно говоря, меня вся эта хрень с документами нисколько не волновала. Во всяком случае, Икарус в этом точно не виноват.

А на своей техничке, на двенадцатой, особо дальних рейсов у меня не случалось. Самый рекордный прогон был в Пупышево. В то время ходил туда маршрут нашего парка. Помню там, прямо в садоводстве, казус вышел, мотор товарищ потерял. На 5256, только двухдверном. Были у нас такие, теперь давно уже нет. Ну, ничего, подвесил мотор кое-как, зацепил и помчали со скоростью 20 километров в сутки. Добрались таки потихоньку.

Вообще кого только таскать не приходилось. Автобусы разные были. А толкачей в парке не было. Вернее так, были, но не работали. Я когда сюда пришёл, этому обстоятельству немало был удивлён. В Седьмом, где я много лет на линии работал, в голову не могло никому прийти, чтоб технарь в загоне работал. На то толкачи есть. А тут обрубок едва не каждый день толкать с ямы на яму посылали. Техничек-обрубков в парке было два. И ещё два мягких. Я уж об этом писал. Так вот и на головном, и на филиале обрубки регулярно толкатнёй занимались. Бывало и друг друга таскали, всякая машина сломаться может. Тем паче – технари, они какую уж жизнь проживают.

Всё ветшает с годами, и люди, и техника. А время не стоит на месте, движется. И прогресс какой-никакой раз от разу случается. Правда, порой он больше на регресс смахивает, но куда ж от этого деваться. В общем, пришёл в парк КАМАЗ с кунгом, а точнее – МАВР. В качестве нового прогрессивного технаря. И никто на него садится не хотел. А и верно, машина-то совсем не приспособленная. Как грузовик-то он и не плох. Сел, километров 300 прогнал, да вышел. А тут же, раз по сто на дню влезай-вылезай. А технари-то, шофёры, в большинстве своём, они на машины похожи были. В том смысле, что откатали свой стаж на линии, а потом и в технари перебирались. Иначе говоря, большинство технарей были пенсионерами, людьми немолодыми, коим прыжки все эти были затруднительны.

Так и стоял КАМАЗ-МАВР у забора, экипажа дожидался. И таки дождался. 11-й технарь в один не самый прекрасный день дал дуба – ферма пошла. Тому причины были, но сейчас не об этом. Вот тогда весь экипаж с Т-11 на Т-12 пересадили, а нас троих с Икаруса сняли, одного человека нам добавили и на первый в ГУПе КАМАЗ.

Так и распрощался я с моим обрубышем. Жалко. Не хотелось уходить. Он был последним Икарусом, на котором я в жизни работал. Кататься на Икарусах и теперь случается, но работать уже не придётся никогда. Эпоха Икарусов ушла безвозвратно.

Минул год, в парк ещё два МАВРа поступили. И волей-неволей всех стариков из обрубка турнули. Перебрались ветераны наши на КАМАЗ. Хоть и не долго, но поработать им на новой технике довелось. А обрубыш официально списали. Номер у него был уникальный, единственный такой в ГУПе оставался. Во всяком случае, я других не видел. Ещё советский, белый, серии ЛОО. С ним и списали.

Ну списать-то списали, но от работы не отставили. Сделали из него парковый толкач. Хотя один только загонщик на нём и работал, все остальные отказывались. Хороший был мужик. На олимпиаду ездил в Сочи, всё было в порядке. А потом вдруг рак обнаружили и сгорел как свечка месяца за четыре. Так обрубыш мой остался без водителя, никто более на нём уже не работал. Загнали его на задний двор, там и оставили.

Ещё с год пролетело времени. Уж музей образовался. А в Третьем парке пустое пространство появилось. И туда стали машины стаскивать, те, которые музейные, но за ремонт которых не планируют в ближайшее время браться. И Двенадцатый оказался в их числе. Сперва он там на яме стоял. Потом на улице. Кто-то стекло салонное у него спёр, уж и не знаю, зачем. Он уже вроде как в музее числился. Но числился в качестве донора.