Историю Северного или Старого Купчина можно было бы начать с петровских времён. Территории, пожалованные крестьянам Московской Ямской слободы ещё в XVIII веке располагались как западнее, так и южнее Волковой деревни, вдоль Царскосельской (впоследствии – Московско-Виндаво-Рыбинской) железной дороги, а также по берегам Волковки (Чёрной речки). В начале XX века земли крестьянского общества были поделены на участки и переданы крестьянским семьям (хозяйствам). Передача осуществлялась в несколько этапов. Сперва передавались участки в районе Волкова кладбища, Татарско-Персидского и холерного кладбищ (у левого берега реки), а также севернее Рощинской улицы вплоть до Лиговского канала, затем западнее железнодорожных путей до улицы Мамонтова (частично совпадающей с современной улицей Ленсовета) в 1903-1904 годах. В 1906-1907 годах состоялся третий раздел, были поделены участки вдоль Московского шоссе вплоть до Царской слободки, южнее Рощинской улицы, в районе Нарымского проспекта (ныне – проспект Юрия Гагарина) и восточнее железнодорожных путей, от излучины Волковки в границах обоих её берегов. Вот на этом последнем участке и сосредоточим внимание.

Фрагмент плана владений Московско-Ямской слободы Московской волости С.-Петербургской губернии и уезда          Увеличить

Территория была поделена, как бы сейчас сказали, на кварталы, но в начале XX века это называлось гнёздами. Гнёзда имели номера, и делились на участки. Границы гнёзд определялись новопроложенными улицами. Причём номера участков, в большинстве случаев, присваивались таким образом, чтобы на одну сторону улицы выходили чётные, на другую нечётные номера.

Улицы местности, по большей части, получили названия уездных городов Российской империи. Пензенская, Юзовская, Прибалтийская, Очаковская, Алмазная, Познаньская, Выборгская, Томская, Байкальская, Вологодская, Седлецкая, Козельская, Тобольская, Благовещенская и Обуховская – такими названиями запестрела на картах ранее ничем не выделяющаяся местность.

Касаемо самой местности, она тоже должна была как-то именоваться, как минимум, в нотариальных документах. Поскольку в этих краях не существовало сколь-нибудь заметных ориентиров, в целом ряде официальных землемерных (как бы теперь сказали – кадастровых) планов для понимания, о какой местности идёт речь, использовался ряд довольно оригинальных формулировок, например: «Дровяной лес», «Фонарь», «Горелое Болото».* Совершенно необязательно, что в местности под названием «Фонарь» существовал фонарь. Хотя, конечно, некий отголосок присутствия такового вполне мог иметь место. Также и с прочими наименованиями.

Территория, о которой идёт речь, получила в документах название «Лес, Будка». Именно так, в кавычках и с двух прописных букв через запятую. Ещё в середине XIX века земли ямщиков разрезала Царскосельская железная дорога. Местность «Лес, Будка», при этом помечалась относительно железной дороги справа и слева в направлении движения от столицы. Итак, наша территория именовалась не иначе, как "«Лес, Будка» слева". Есть основания предполагать, что названия как местности, так и улицам было присвоено с подачи общества Московской-Ямской слободы. Полноценным городским топонимом «Лес, Будку» назвать, пожалуй, нельзя, но подобное оригинальное наименование территории вполне достойно отметки в исторических работах.

Одно из первых упоминаний (из обнаруженных к настоящему времени)  в документах улиц местности с названиями, а также смой «Лес, Будки», относится к 1908 году.* Впоследствии в ряде официальных бумаг название слегка трансформировалось: «Лес-Будка», Лесная будка. В одном из документов в сентябре 1912 года пристав пристав 4-го участка Александро-Невской части С.-Петербурга указывает, что название «Лес, Будка» не является официальным, а придумано местными жителями.*

Меж тем, ямщики возделывать полученные участки не спешили, а занялись активной торговлей ими. В качестве покупателей выступали люди самых разных сословий: купцы, мещане, крестьяне, просто состоятельные петербуржцы, возжелавшие иметь загородный особняк или участок. Однако если спрос на участки, расположенные вблизи Лиговского канала или Волкова поля разбирались охотно, то участки на территории «Лес, Будки» обрели своих новых хозяев не сразу, а многие так и остались невостребованными.

Местность эта к десятым годам XX века де-факто вошла в состав городской территории, и относилась к 4-му пригородному участку Александро-Невской части. Таким образом, название «Лес, Будка» объединило собой новый городской район, а правильнее говоря – посёлок. Сами местные жители (землевладельцы) именовали свой район "посёлок «Лес-Будка»".

Постепенно посёлок начал обретать и новые улицы. Достаточно хорошо известна практика, когда некто покупал участок земли, разделял его на множество более мелких и продавал под застройку. Нередко при этом по территории проводилась новая улица, переулок или дорога. Проезду присваивалось имя (название) местного землевладельца. Ближайший аналогичный случай имел место на Волковом поле, это – Козлов (Козловский) переулок, появившийся в 1912 году.

В 1914 году в земскую управу поступило заявление от землевладельца крестьянина Савелия Кирилловича Разумовского о разрешении разбить на участки принадлежащий ему участок и проложить по его территории новый переулок. Переулок планировалось назвать, соответственно, Разумовским. Заявление было рассмотрено, и вынесено положительное решение. Так «Лес, Будка» обрела новый топоним. Справедливости ради, надо отметить, что обнаружить переулок удалось пока лишь на одной карте 1916 года, представленной ниже. На общегородских картах он не обозначался, вероятно, в силу малозначительности.

Обнаружить название посёлка на каких-либо картах не удалось, хотя в документах под этим названием он упоминается неоднократно. Владельцы участков на этой территории достаточно быстро организовались, создали соё общество, избрали инициативную группу. История сохранила для нас список местных активистов – крестьяне: Семён Егорович Марковский, Пётр Юрьевич Зенот, Павел Семёнович Семёнов, Николай Александрович Благов, Александр Иванович Шураев, Ефим Петрович Фурсов, а также мещане: Александр Михайлович Киселёв, Фёдор Иванович Лёгкий, Эдуард Донатович Босаковский.* Из группы выбрали полномочного представителя. Таковым стал Фёдор Иванович Лёгкий, располагавший участком по Байкальской улице, № 5.

Известно, что в столице Российской империи в 1913 году помпезно праздновалось 300-летие дома Романовых. Готовились к событию загодя. В преддверии торжеств, в городскую управу поступил ряд предложений от патриотично настроенных жителей о переименованиях в честь этого события. В частности, предлагалось предать Лиговской улице название «Романовский проспект», Каменноостровский проспект предлагалось назвать «Николаевским». Сам Николай II достаточно холодно отнёсся к подобным инициативам. В результате управой было принято решение увековечивать августейшее семейство в новых городских топонимах.

Шагали в ногу со временем и жители «Лес, Будки». На одном из первых же собраний, проведённом 15 августа 1911 года, инициативная группа выдвинула идею о предании посёлку названия «Романово» в честь ожидающегося в 1913 году «великого и дорого для нашего Отечества события, 300-летия царствования Дома Романовых».

С таким прошением и обратились поселяне в мае 1912 года на имя великого князя Михаила Александровича, а также на имя министра внутренних дел. Судя по документам, прошение дошло до самого императора, и самодержец собственноручно начертал на прошении «искренно всех благодарю», поддержав и одобрив, таким образом, народную инициативу. Надо ли говорить, что после столь высокой поддержки и Министерство императорского двора и Министерство внутренних дел сочли возможным удовлетворить ходатайство жителей, о чём и было сообщено в канцелярию губернатора столицы.

ЦГИА СПб. Ф. 258. Оп. 19. Д. 406.

ЦГИА СПб. Ф. 258. Оп. 19. Д. 406; ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 13. Д. 840.

Подборка документов (прошения. ответы) по теме переименования посёлка «Лес, Будка» в посёлок Романово, а также прошение о разрешении сбора средств для увековечивания этого события

И уже в 1913 году на картах города появился новый район, он же – новый посёлок, он же – новое село с гордым названием Романово. Преуспело в этом издательство (товарищество) «Новое время» А. С. Суворина. Однако пытливый взгляд мог бы выявить некоторую странность в обозначении этих улиц. Все они, исключая лишь Алмазную, были указаны пунктиром. И это не случайно. Большинство из них существовали лишь на бумаге, на местности же не просматривались вовсе.

Фрагмент карты С.-Петербурга 1913 г.

Однако на переименовании жители уже посёлка Романово не остановились. Они захотели увековечить сие событие, одновременно предав посёлку привлекательности в виде, как бы сейчас сказали, мемориальных досок. С этой целью было подано прошение о разрешении начала сбора средств для реализации проекта.

Из документов не совсем понятно, как по мнению новоиспечённых романовцев должны были выглядеть эти мемориалы, а их предполагалось четыре. Это могли быть гранитные стелы или более простые каменные таблички. Схематичное изображение надписи на памятных знаках было приложено к прошению.

Однако ходатайство не было удовлетворено, сбор средств для реализации проекта так и не начался, идея не была воплощена.

Фрагмент карты Петрограда 1916 г.

Фрагмент немецкой аэрофотосъемки Ленинграда 1941 г. (Склейка фрагментов)                                         Увеличить